ДВЕ СМЕРТИ ИВАНА ИЛЬИЧА

Выйдешь, бывало, на улицу, а там летают птицы и старая бабка 
завязывает кому-то шнурок. Одним словом - лето пришло. И так 
становится грустно от этого всего веселья, что так бы прямо 
и взлететь туда, к птицам, чтобы навсегда там остаться, в 
небе. Но, говорят, самоубийц туда не пускают. "Не доросли", - 
говорят, - "до неба, сукины дети!"
     Вот пишешь иногда и, вдруг, понимаешь, что это слово 
здесь лишнее, чужое. Спрашивается, зачем я здесь слова 
"сукины дети" написал? А ведь вдруг они там так и сказали, 
ведь никто и не узнает, а мне мучаться.
     Так вот, представился мне человек лет пятидесяти, 
плотненький такой, холеный, но не без проблеска мысли во 
взгляде. Стоит, значит, он на тротуаре и в небо смотрит, и 
думает, вот прямо, как я только что думал. А бабка, что 
шнурок завязывала, вдруг посмотрела на него, пристально так 
посмотрела, и подошла к нему. Взгляд ее ненавистью 
наполнился и перекосился. Так она с перекошенным взглядом и 
стояла на улице. Мужчина уже ушел давно, а она все стояла 
и стояла.
     Вокруг нас, надо сказать, скопилось огромное количество 
странных людей. Гнать их надо подальше куда-нибудь или 
игнорировать. 
     А мужчину того звали Иваном Ильичом. Это потому, что 
папа у него был Илья. Он был натурой романтической, только 
вредный немного (это я про папу говорю). Ваней сына назвал 
только назло жене. А она хотела Сашкой назвать, да не вышло, 
женщины слабы: против мужа не попрешь. 
     А пошел  Иван Ильич в тот день по одному очень важному 
делу. По какому, я и сам не знаю. Знаю только, что было оно 
действительно очень важное. Настолько важное, что он сначала 
в бар завернул, пропустить рюмочку - другую. И вдруг умер. 
Неожиданно так умер, без мучений. И его проблемы все 
решились. 
     Это была первая смерть в его жизни и поэтому самая 
важная и запоминающаяся. 
     Вторая смерть наступила гораздо позже, лет через десять. 
Он сидел в парке на скамеечке и смотрел на орущих детей. 
Иван Ильич искал среди них Сашку - сына. Отыскать, правда 
никак не мог: все они были одеты в одинаковые красные 
шапочки, потому что была осень. Он знал, что если перепутает 
детей, то его жена опять напьется и будет приставать. А 
ему этого очень не хотелось. Он, как и я, не любил пьяных 
женщин.  А дети, как назло, быстро передвигались по площадке, 
то и дело прячась за деревьями. 
     Было так утомительно разбираться, кто из мальчишек 
Сашка, что Иван Ильич отвел глаза. Он весь устремился к 
небу. Там все летали эти птицы. А где-то далеко-далеко на 
земле сидел маленький человек и смотрел в небо. И, надо 
сказать, это у него замечательно получалось. Птицы долго 
кружили стаями вокруг земли, а он все смотрел на них. Он 
не видел, что умирает.
     Умирал он опять бессмысленно и недолго. "Сердце на 
этот раз", - думал он. Второй раз ему понравилось больше, 
хотя он потом быстро забыл это странное ощущение. 
     Вот так безболезненно прошла вторая смерть Ивана Ильича. 
Больше он не умирал. Сколько можно!